Неуверенные в себе родители все чаще обращаются к экспертам. И для каждой проблемы находится отдельное расстройство.
Сегодняшнее воспитание все больше напоминает тренировку щенков, говорит профессор педагогики Micha de Winter (Утрехтский университет). Основные требования к воспитанию известны: быть последовательным, вознаграждать ''правильное'' поведение и наказывать ''неправильное''. И, похоже, что воспитание считается успешным, если ребенок не уходит в плохую компанию и антисоциальное поведение, если он не вовлекается в проституцию, попав в сети профессионального соблазнителя-сутенера.
Какой трагический, обедненный образ воспитания, - говорит в своей новой книге ''Улучшая мир, начни с воспитания'' (нидерл. ориг. ''Verbeter de wereld, begin bij de opvoeding'') проф. de Winter. ''Естественно, важно, чтобы ребенок чувствовал себя счастливым и хорошо себя вел, но воспитание по определению также связано с моральными ценностями общества. Я считаю, что детей надо воспитывать, чтобы из них выросли демократические граждане, которые умеют себя вести в конфликтных ситуациях или когда сталкиваются с иными воззрениями, которые не мыслят в примитивных категориях ''мы'' и ''они'' (''наши'' – ''не наши'').
Но воспитание в наше время превратилось в сугубо индивидуалистический проект, продолжает de Winter. Да и правительство ведет себя как суперняня, которая наказывает непослушных детей и неумелых родителей, загоняя таким образом проблемы внутрь семей – долой с глаз общества. По мнению de Winter, причина множества детских проблем именно в современной закрытости семей.
Огромный рост количества детей с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) нельзя рассматривать в отрыве от школ с плохо структурированной дневной программой – а ведь все дети в обязательном порядке посещают их с возраста 4-х лет. Другая сторона проблемы – родители и педагоги, которые не умеют обращаться с неусидчивыми и слишком подвижными детьми.
Подростковая преступность обычно сочетается с социально-экономической запущенностью и недостаточностью социального контроля, жестокое обращение с детьми и сексуальные злоупотребления – с бедностью и социальной изоляцией, подростки, болтающиеся на улице, являются проблемой для кварталов, не предлагающих социальной структуры, где среди жителей уже не принято делать замечания детям, ведущим себя неправильно.
''Мы платим высокую цену за наш нарастающий индивидуализм,'' – говорит de Winter. ''Исследования показывают, что дети учатся лучше и большего достигают, если растут в сообществах с хорошо развитой социальной структурой. В таких условиях реже встречаются случаи жестокого отношения к детям. Причем этот эффект не обусловлен воспитанием или доходом родителей,'' – поясняет de Winter.
Распад системы
Старая общественная система взаимоотношений между живущими поблизости людьми, школой, церковью и деятельностью общественных организаций распалась или исчезла. Как следствие, у родителей и детей появилось больше свободы, но стало меньше рычагов воздействия. По мнению de Winter, решение следует искать в направлении формирования нового педагогического гражданского общества – системы взаимоотношений, которая обеспечить социальную связанность людей. Политика правительства же нацелена в прямо противоположном направлении. Социальные проблемы все чаще переводят в разряд индивидуальных психологических проблем.
Детей лечат в соответствии с медицинской моделью. ''Из каждой проблемы сделано отдельное расстройство, с отдельной терапией,'' – говорит de Winter. И у такого подхода есть очень серьезные недостатки. Во-первых, социальные причины просто не учитываются и, во-вторых, все время растет количество детей, у которых ''что-то'' есть. ''Воспитатели младших классов – в целях экономии - перестали раз в год наносить визит своим ученикам, хотя именно такое посещение давало очень многое – у учителя была возможность своими глазами увидеть, что происходит у ребенка дома. Вместо этого правительство все в большей мере прибегает к выявлению индивидуальных случаев риска. ''В рамках некоторых программ проводится скрининг и поголовное тестирование всех школьников с целью выявления психических проблем. Если наберешь высокий балл, то тебя отправят на тренинг ассертивности или противодействия страху неудачи (боязни, что что-то не получится). Или родителей обяжут ходить на курсы воспитания детей. И это все без какого-либо диагноза – просто на основании простого скрининга,'' – говорит de Winter. Если кто оказывает сопротивление, его сразу берут на подозрение. ''Недавно слышал историю от одной матери, у сынишки которой якобы есть СДВГ. Когда она возразила педагогам, что 7-летний мальчик может иногда быть не столь усидчив, те быстро пометили ее в школьной документации как ''нерадивую'' мать''.
По мнению de Winter, программы скрининга на выявление жестокого обращения и сексуальных злоупотреблений в отношении детей строятся на очень зыбкой, с точки зрения науки, основе. Множество детей необоснованно помечают как случай риска, в то время как другие – реальные случаи риска – оказываются напрочь пропущены. Конечно, тяжелые случаи жестокого обращения с детьми вызывают огромный общественный резонанс, и в результате, многие семьи без всякой необходимости рискуют получить направление в службы психического здоровья.
Воспитание превратилось в проект. Если что-то не получится, то ответственность возлагается на родителей. Неуверенные в себе родители оказываются зажаты в ''воспитательные тиски'', и это вынуждает их все чаще прибегать к услугам специалистов. Но если детей передают психиатрам и ортопедагогам, то количество отклонений будет нарастать и дальше, считает de Winter. ''Всегда говорят, что 75% детей, находящихся в подростковых тюрьмах, страдают психическим расстройством? И каким же? Антисоциальным расстройством! Знаете ли, так можно каждую форму поведения подвести под какое-то расстройство''.
Индивидуалистическая политика не работает, утверждает de Winter. Затраты на оказание помощи и сопровождение стремительно растут. По его оценкам, среди детей с диагнозом СДВГ, действительное расстройство присутствует лишь у 10%. Разумеется, есть дети с серьезными расстройствами или психологической травмой, но настораживает огромный рост количества детей с диагнозами. Число обращений в бюро помощи детям ежегодно увеличивается на 20%. И это не удивительно – здесь есть свои преимущества: ''больной'' ребенок получает дополнительное индивидуальное финансирование. Часть финансирования уйдет в школы на дополнительные занятия и дополнительное внимание педагогов, часть – заберут другие службы. ''Сформировалась целая индустрия ''психических проблем'' детей''.
Многие школы, а также родители плохо себе представляют, что делать и как себя вести с неусидчивыми и излишне активными детьми, говорит de Winter. ''Далее следует перевод проблемы в сферу медицины. С соответствующими последствиями. Ребенок получает клеймо. Он принимает риталин – это препарат из группы амфетаминов, о долговременных последствиях приема которого пока известно очень мало''. И все-таки, медицинская модель сохраняет свою привлекательность: ''Если ты говоришь, что у твоего ребенка имеется расстройство, то с тебя как родителя или педагога уже нет спроса за качество выполнения обязанностей по воспитанию''.
Мирнаяшкола
De Winter видит решение проблемы в улучшении социальных обстоятельств. Но можно ли сознательно построить педагогическое гражданское общество – систему взаимоотношений, которая бы озаботилась проблемами детей? De Winter: ''Я все чаще слышу сомнения… Люди говорят, ты что, все еще веришь в возможность ее создания? Ну, ты оптимист!
И, все-таки, сейчас осуществляются разные интересные проекты. Наша группа, например, участвует в проекте под названием ''Мирная школа''. Он ставит задачи научить детей демократическому гражданству, сформировать у них навыки выступать в роли посредника при разрешении конфликта, обучить их вести себя в ситуации конфликта и иметь дело с разнообразием взглядов и отношений. И это очень хорошо получается. Обстановка в школе хорошая, и стало меньше агрессии. Но ахиллесова пята этого проекта заключается в том, что после школы ребенок возвращается в свой небогатый квартал, в котором действуют другие нормы жизни. Поэтому проект расширен до уровня ''мирного прилегающего окружения'', т.е. родителей, игровых площадок, библиотеки, местного супермаркета и других объектов социальной среды. Значительно меньше проблем возникает в местных сообществах, где люди знают друг друга, хотя бы просто на уровне ''знакомого лица''. Если вы знаете друг друга, то вы не постесняетесь одернуть на улице ребенка, ведущего себя неправильно.
Опыт многих культур и национальных традиций показывает, что нормой является воспитание ваших детей при участии других людей. У нас раньше тоже было так… Разумеется, никто не хочет возвращения социального контроля образца 50-х годов прошлого века. Но индивидуализм в воспитании зашел слишком далеко. Сейчас существует необходимость в укреплении и расширении социальных сетей, личное вмешательство, а не просто сообщение по телефону в службу, которая ведает определенными проблемами. Интересен опыт создания в некоторых школах комнат для родителей, в которых родители могут вместе выпить чашку кофе и обменяться опытом и информацией. В общем, нужно искать новые формы общения – это в наших общих интересах''.
По материалам:
Kind krijgt veel te snel een etiket. – De Volkskrant, 22.03.11, p. 10.
Laten we weer eens samen gaan opvoeden. – NRC Handelsblad, 25.03.11, p. 9.
|
