Журнал Нидерландского общества психиатров публикует серию интервью с ведущими психиатрами. В этот раз на вопросы отвечает медицинский директор Объединения служб психического здоровья StichtingBuitenamstelGeestgroneden д-р мед. наук. Сесил Гайсберс (CecileGijsbers).
- Научные исследования университетских больниц ориентированы в основном на диагностику и лечение больших психиатрических расстройств. В результате недостаточно внимания уделяется пациентами с другими расстройствами или сложной коморбидностью, например, личностными расстройствами. Что Вы думаете об этом?
''Естественно, что исследования в университетах ориентированы на нейробиологические аспекты, но они в то же время очень специализированы. Такие исследования крайне необходимы, и они в конечном итоге полезны для клинической практики. Сейчас университетская наука и практические службы психиатрии все больше взаимодействуют в решении как теоретических, так и практических вопросов психиатрии. И свидетельством тому слияние практических служб психиатрии с Университетскими медицинскими центрами''.
- Должен ли психиатр сейчас быть специалистом в области нейронаук и психотерапии?
''В моей жизни получилось так, что сначала я получила профессию психолога, а потом уже изучала медицину (и психиатрию). Помню, что одна из первых лекций была посвящена дуализму Декарта, но во всей моей последующей карьере тело и душа были неразделимы. Думаю, что чтобы стать психиатром, нужно знать и то, и другое. Мне кажется, что не имеет смысла разделять знание нейробиологических аспектов психопатологии и личность. Не случайно психотерапия и нейронауки так плотно соседствуют друг с другом, и обе являются частями одного целого. И хотя я считаю, что профессия психиатра требует очень ''широкого'' образования, я все-таки думаю, что со временем в психиатрии возникнут подспециальности. Ни одна медицинская специальность не предполагает абсолютно полного знания в масштабах всей профессии. Возможно, потребуется увеличить продолжительность подготовки психиатров, или же усилить специализированную подготовку в отдельных областях (fellowship). Я, например, как медицинский директор службы, теперь уже не так близко соприкасаюсь с психотерапевтической стороной лечения, но мне часто приходится иметь дело с юридическими аспектами психиатрической профессии. Знаете, как кардиолог или онколог запрашивает консультацию коллеги, так и психиатры все чаще запрашивают консультацию специалиста в узкой области психиатрии''.
- Как Вам видится будущее психодинамики? Есть ли ей место в интегрированной психиатрии?
''Думаю, что в нашей профессии психодинамический подход очень полезен. Теперь мы уже знаем, что психотерапия действительно вызывает изменения в головном мозге, и пришло время исследовать нейробиологическую основу этих процессов. Когда много лет назад я защищала свою диссертацию, посвященную психологической модели соматизированных расстройств, такой интеграции не было. Мы разработали когнитивную психологическую модель с целью понять, как пациенты с соматизированным расстройством воспринимают свое тело и как у них возникают жалобы на состояние здоровья, но нейробиологическая сторона вопроса даже не попадала в поле зрения. Сейчас ситуация изменилась. Что касается психоанализа, то я не думаю, что ему как терапии суждена долгая жизнь. Ведь до сих пор не удалось показать, что психоанализ является действенным способом лечения. Возможный эффект, который проявляется через длительный период времени, никогда нельзя отнести исключительно на счет этой терапии, потому что всегда присутствуют многочисленные и разнообразные события, которые могут вмешаться в результат. Современная краткосрочная терапия – в том числе на основе психоанализа – значительно легче поддается оценке и ее эффект может быть измерен. Помимо этого, у современного человека нет времени на такую продолжительную терапию. Сейчас пациент хочет конкретный план лечения с конкретным результатом на выходе. А для терапии, которая ничего на выходе не предлагает, у современного общества нет денег''.
- В описании требований к психиатру говорится, что в конечном итоге он несет ответственность за медицинское лечение пациентов. Естественно, возникает вопрос о четком разделении обязанностей с другими специалистами, работающими в системе психического здоровья. Достаточно ли четко определены эти границы в настоящее время?
''Я считаю дискуссию о разделении зон ответственности крайне бесплодной, потому что эти границы четко изложены в требованиях профессиональной регистрации. Каждый зарегистрированный специалист знает зону своей лечебной ответственности. И речь идет не только о том, какие действия он может предпринимать, но и о том, где проходят границы для его действий. Психиатр никогда не может отвечать за лечение, проводимое частнопрактикующим специалистом, например, психотерапевтом. А вот для психотерапевта существует обязанность поднять тревогу, если проблематика или терапия выходит за пределы его или ее компетенции. Если говорить о лечении, то психиатр безусловно отвечает за его сугубо медицинские аспекты. Думаю, что современный психиатр великолепно подготовлен, чтобы увидеть и оценить взаимные влияния разных аспектов терапии''.
- На многих психиатров возложены задачи, связанные с менеджментом. Насколько это желательно? Необходимо ли этому уделять внимание в ходе основной и последипломной подготовки?
''Не только желательно, чтобы психиатры занимались задачами менеджмента, но и крайне необходимо! И причина очень проста: основная цель служб психического здоровья – обеспечение высококачественной помощи. Мы предлагаем такую помощь нашим пациентам по всему кругу проблем. И хотя прозрачное финансирование и ответственность перед обществом тоже являются важными сторонами медицинского предприятия, все-таки самый важный критерий эффекта нашего лечения – это качество помощи. А чтобы его обеспечить, необходимо, чтобы мы как профессионалы занимались вопросами определения политики нашей отрасли и менеджментом, потому что никто лучше нас нашего продукта не знает. Его нельзя оставлять на усмотрение профессиональных менеджеров и управленцев. Направление должно определяться содержанием помощи''.
- Какой Вы видите роль психиатра в средствах массовой информации?
''Думаю, что в последние годы мы были не очень уверены в своей идентичности, и недостаточно четко заявляли, что мы как психиатры делаем, и на что способны. Психиатрия слишком долго оставалась черным ящиком, в который кого-то закладывают, а оттуда выходит нечто иное. Вокруг психиатрии существуют разные стереотипы. С одной стороны, это психоаналитик, который выслушивает своих пациентов, но при этом не дает никаких конкретных ответов, а, с другой стороны, психиатр, который принудительно удерживает опасного человека и колет его до беспамятства. Нам, сегодняшним психиатрам и уж точно психиатрам будущего необходимо создать ясный образ психиатрии. Мы должны быть намного прозрачнее и больше показывать содержание нашей работы. И, что важно, не надо ждать, пока произойдет какой-нибудь трагический инцидент, который привлечет к психиатрам внимание СМИ. Значительно лучше и сильнее, если мы будем появляться в печати с позитивной и достойной информацией о нашей профессии''.
- В какой мере психиатрия отвечает за счастье в обществе? Ожидаете ли Вы развития ''эстетической'' психиатрии?
''Как психиатры мы отвечаем за лечение психиатрических расстройств. Мы лечим пациентов, и должны позаботиться о том, чтобы у них пропали жалобы и симптомы расстройства. Мы как специалисты-медики не отвечаем за счастье в обществе. Не верю я и в так называемую эстетическую психиатрию. Хочется надеяться, что никто не ожидает от психиатрии подобного. Если кто ищет такого счастья, то им прямая дорога в многочисленные организации, которые обещают, что их программы ''поднимут человека выше его уровня''. Психиатрия должна быть вдалеке от этого. Счастье – это не то, что можно дать другому человеку. Мы делаем свой вклад, когда лечим психиатрические страдания, потому что создаем условия для новой возможности счастья. Но достижение счастья зависит исключительно от самого индивида. Счастье не является целью лечения в психиатрии''.
- Кто отвечает за развитие психиатрии?
''Думаю, что профессиональные организации, например, Нидерландское общество психиатров или объединение ''Службы психического здоровья Нидерландов''. Помимо этого, важно иметь хороших лоббистов, чтобы политики были лучше осведомлены о том, что происходит в нашей области. Мощный пиар – дело очень важное для нашей профессии. Если мы не будет заявлять о вещах, которые мы считаем важными, или не будем заявлять нашу позицию по определенным вопросам и случаям, то наверху будут приниматься решения, которые потом ''прольются на наши головы кислотным дождем''.
- И, наконец, чего обществу следует ожидать от психиатрии сейчас и в будущем?
''Первое – мы являемся настоящей медицинской специальностью. Второе: мы становимся более открытыми в отношении содержания нашей профессии. И это мы должны активно транслировать в общество. И, наконец, общество может ожидать от нас, что мы будем продолжать научные исследования психиатрических болезней, их причин и искать наилучшие доказательно обоснованные методы лечения. Разумеется, последнее - путь долгий, но мы будем работать…''
По материалам:
‘Geluk is geen behandeldoel in de psychiatrie’- De Psychiater, 2008, Vol.15, No. 8 (october), p. 14-17.
|
