Разлука с близким – суровое испытание не только для людей, но и для немногих других моногамных зверей. Тоска, которая при этом наваливается на грудь, казалось бы, мало чем отличаются от других жизненных расстройств. Однако, как показывает клинический опыт психологов, справиться с потерей могут далеко не все, и некоторые пациенты могут продолжать тосковать годами.
Там, где психолог бессилен, на помощь часто приходят лекарства. После экспериментов, поставленных немцем Оливером Бошем из Регенсбургского университета и его коллегами на серых полевках, появления фармакологического метода борьбы с разлучной тоской ждать осталось недолго.
Ученые открыли в мозге мышек «гормон разлуки», в большом количестве образующийся после утраты любимой.
Вероятнее всего, на первой стадии удовольствие помогает суженым находиться вместе, а вот когда «любовь уходит» в работу включается система «гормона разлуки», напрягающего нервную систему при попытках разойтись.
Притом такое объяснение на нейрофизиологическом уровне не исключает «походы налево». Как раз наоборот: одно дело привязанность, которая, судя по всему, одинакова и между супругами, и между родителями и детьми, и совсем другое – удовлетворение, получаемое на стороне.
Животный объект для исследований был выбран не случайно: серые полевки (Microtus) вида Оchrogaster в отличие от абсолютного большинства млекопитающих моногамны и предпочитают всю жизнь проводить с одним партнером. Хотя механизм образования такой привязанности до конца не изучен, ученые уже научились воспроизводить её в лабораторных условиях. Достаточно просто несколько дней подержать двух молодых мышей вместе, после чего они готовы отправляться хоть на край света и жить хоть в шалаше.
Так и поступили авторы публикации в Neuropsychopharmacology, объединив «узами клетки» 18 пар самец-самка и ещё 20 контрольных пар самец-самец. Поскольку дополнительных манипуляций специалисты проводить не стали, то ненормального поведения в мужских парах зарегистрировано не было. А контрольных однополых пар другого пола учёные делать не стали – у полёвок самки весьма сварливы и плохо уживаются друг с другом.
Образовав пары, учёные продолжили жестокий эксперимент, через несколько дней разделив партнёров. На членов однополых мышиных пар это не произвело большого эффекта, а вот на самцов, разлучённых с самками, было жалко смотреть.
Разлученные со своей половинкой самцы практически «потеряли вкус к жизни».
Согласно оценкам ученых, мыши «демонстрировали проявления депрессии и тревоги», да и бороться за жизнь в стрессовых ситуациях они не желали. Помещенные в ведро с водой, они предпочитали еле-еле держаться на плаву, иногда подрабатывая лапками. И даже если им на хвосты навешивали грузики, желания погрести у разлученных больше не становилось. В то же время самцы «контрольной» группы яростно сражались до последнего. (Если вам, жалко мышек, уточним – разлучённых самцов из ведёрок учёные вылавливали прежде, чем они захлёбывались – этические комиссии при университетах никто не отменял).
Биохимический анализ показал, что в крови повесивших голову самцов повышен уровень кортикостерона – одного из «гормонов стресса», который в обычной ситуации, напротив, способствует физической активности. Выброс кортикостерона, образующегося в надпочечниках, в свою очередь, объясняется другим гормоном – кортикотропин-рилизингфактором (КРФ), образующимся в мозге.
Именно КРФ учёные и склонны считать «гормоном разлуки».
Судя по всему, он влияет на работу не только надпочечников, но и нервной системы.
Хотя учёные и не измеряли, как уровень гормонов меняется со временем, Лари Янг, соавтор упомянутой работы, считает, что дело все во времени. В природе сразу после потери повышенная активность увеличивает шансы найти потерянного партнера. Но когда проходит некоторое время, у таких моногамных животных, как серые полевки, это может привести к депрессии.
Решив, что природа тоски хотя бы частично установлена, Бош и Янг приступили ко второй фазе эксперимента.
Введя подопытным грызунам вещества, блокирующие рецепторы к «гормону разлуки», ученые вернули хвостатым радость жизни.
Неизвестно, правда, вернуло ли это радость жизни всем борцам за права животных, обеспокоенным жестоким экспериментом, и что надо вводить тем, кто продолжает беспокоиться.
Работа еще раз продемонстрировала, что привязанность объясняется не только возбуждением центров удовольствия.
| 
